Этапы преодоления проблемы посредством медитации дзэн-буддизма

Долгое время усилия ученых-буддологов были направлены на определение истоков буддийского учения, и, несмотря на то что они добились несомненных результатов, главная цель не была ими достигнута. Критический анализ палийского канона и традиционных санскритских текстов не дает полной картины жизни и учения Будды в период, предшествовавший его канонизации. Принято считать, что суть примитивного буддизма состоит в концепциях «Четырех Благородных Истин» и «Восьмеричного Пути». Не вызывает сомнения и то, что элементы йогической практики были неотъемлемой частью раннебуддийского религиозного служения. Уже на первых этапах становления буддизма «Четыре Благородные Истины» служили объектом медитации. В действительности буддийская практика отличается от йогической тем, что буддисты, оставаясь приверженцами «Срединного Пути», отрицают необходимость сурового аскетизма и мученичества.

В сутрах палийского канона рассматривается множество этапов мистического опыта и экстатических состояний, которые достигаются в процессе упорных и постоянных тренировок. При всех встречающихся повторах и частичных совпадениях, которые несколько затрудняют исследование этого материала, он был изучен и обобщен. Хайлер предлагает поразительную, логически завершенную общую картину, в центр которой помещает четыре уровня дхьяны и вокруг группирует остальные элементы бытия. Для непредвзятого исследователя буддийской литературы все еще остается масса вопросов и противоречий, которые требуют разрешения. Например, незадолго до своей земной кончины Будда, согласно «Маха-париниббана-сутте», объяснил своим ученикам сущность просветления как последовательность из тридцати семи этапов. Эти сведения вряд ли способствуют системному осмыслению мистической доктрины буддизма. Ниже я ограничусь кратким обзором структурных элементов и моделей, которые имеют прямое отношение к нашему исследованию.

Хайлер подчеркивает, что «сосредоточение является чисто духовной деятельностью, а поза сидя представляет собой лишь вспомогательный фактор. И все же в буддизме высшие уровни медитации и экстатического состояния неотделимы от позы со скрещенными ногами. Поиски ее истоков приводят нас в далекое прошлое, к статуэтке из раскопок в Мохенджо-Даро, изображающей медитирующее божество. В Упанишадах и сутрах Хинаяны рассказывается об аскетах и учениках Будды, которые сидели в медитации в тени деревьев, наслаждаясь прохладой, достигая единения с Брахманом, постигая тщету и убожество всего мирского и предвкушая блаженство нирваны.

Не менее важным компонентом являются дыхательные упражнения, которые также принадлежат наследию индийской йоги. В то время как во многих упражнениях йоги требуется сознательное подавление самого процесса дыхания как основной жизненной функции, «великолепный и радостный» контроль над дыханием, который превозносится в хинаянских сутрах от имени самого Будды, подчеркивает его сознательное поощрение. «Монах осознает каждый вдох и выдох. Когда он делает глубокий вдох или медленный выдох, то осознает это. Когда он делает короткий вдох и быстрый выдох, то также отдает себе в этом отчет». Буддисты не приемлют принудительный характер йогических дыхательных упражнений. Кроме того, на четвертом уровне (этапе) дхья-ны дыхание становится едва ощутимым. Четыре уровня дхьяны и четыре царства бесконечности (арупа), которые в палийском каноне нередко ассоциируются с девятым этапом разрушения сознания и чувственного восприятия (ниродха), составляют основу мистических практик в буддизме Хинаяны.

После преодоления пяти препятствий (ниварана) — желаний, ненависти, лени, страха и сомнений — начинается подъем по четырем ступеням дхьяны. На первом этапе, предполагающем внутреннюю умиротворенность и отказ от желаний, хотя внешние объекты и продолжают восприниматься, адепта охватывает блаженное чувство. На втором этапе осуществляется освобождение от образов внешнего мира, и радость пронизывает тело медитирующего. На третьем этапе ощущение радости уступает место невозмутимости, а духовная сосредоточенность достигает своей кульминации. Четвертая, наивысшая ступень дхьяны представляет состояние полной отрешенности (упекха), когда исчезают все мирские радости и печали, а вместе с ними и сам внешний мир. Созерцая бесконечность, монах последовательно проходит царства бесконечности пространства, бесконечности сознания, небытия и мира, лежащего за гранью сознательного и бессознательного. Последующее разрушение «сознания и чувственного восприятия» соответствует экстатическому состоянию, но не конечному освобождению в нирване.

Существует множество медитативных практик, но технике четырех дхьян отдается явное предпочтение. Согласно канону Будда вошел в нирвану на четвертом этапе дхьяны. Эта ступень сосредоточения создает предпосылки для обретения высших духовных сил, которые играют важную роль как в йоге, так и в буддизме Хинаяны. К числу таких магических способностей (иддхи) относятся левитация, телепортация, умение проникать сквозь материальные объекты, оставаться невидимым, прикасаться к луне и солнцу, а также ясновидение и т. п. Состояния дхьяны порождают еще одно чудесное качество — так называемое тройственное знание (тевидджа), которое подразумевает способность вспоминать свои предыдущие воплощения, предвидеть судьбу всех живых существ в бесконечном цикле перерождений, постигать сущность страдания и способов его преодоления. Вполне уместно говорить о том, что наивысшее знание, то есть отправная точка буддийской доктрины, было обретено на высших уровнях мистического постижения. Таким образом, были созданы предпосылки для состояния святого (архат).

В этой связи следует упомянуть о двух направлениях в практике созерцания, которые взяты на вооружение дзэн-буддизмом, хотя остальные техники Хинаяны окончательно утрачены. Объекты созерцания (каммат-тхана), подробно рассмотренные в «Махасаттипаттхана-сутте», соотносятся скорее с психотехникой, чем с духовным размышлением. И все же они наводят монаха на мысли о преходящем характере земной жизни (аничча), несубстанциональности бытия (анатта) и всеобщности страдания (дуккхам), которые являются залогом успеха буддийской медитации. Религия дзэн не навязывает верующему детальных предписаний, аналогичных тем, которые предлагались адептам буддизма Хинаяны. Тем не менее всякий неофит выполняет упражнения, которые, подобно древним предписаниям, сосредоточивают внимание на мерзостях и неприглядности физического тела, дезавуируют его мнимую красоту и демонстрируют человеческие пороки. Мастера дзэн рассказывают ученикам о смерти и добровольном отказе от мирских удовольствий, так как постижение этих простых истин сокращает путь к просветлению. Атмосфера, царящая в дзэнском монастыре, столь же насыщена осознанием преходящего характера бытия, как это было в местах собраний бхикку.

Так, упражнение «касина», наряду с другими, приводит к состоянию бдительного созерцания. В процессе его выполнения исключительная степень сосредоточенности достигается за счет направления потока сознания на материальный объект. Монах пристально всматривается в круг из глины или земли, в сосуд с водой, в пламя огня или в покачиваемую ветром вершину дерева (так называемая касина четырех элементов — земли, воды, огня и ветра [воздуха]). Внимание также можно фиксировать на цветовом, световом или пространственном пятне. Монах всматривается в объект до тех пор, пока образ не запе-чатлится в его сознании настолько отчетливо, что в любой момент его можно будет воссоздать, не открывая глаз.

В тантрическом буддизме используется аналогичный способ медитации на мандале, и не исключено, что его прообразом была касина. В дзэн так же, как и в тантризме, используются изображения духовных реальностей, которые воспринимаются посредством чувственного сосредоточения. В китайском дзэн (чань) адепты секты вей-ян выполняют упражнение «круговых фигур», истоки которого восходят к раннебуддийской технике касина. Символические изображения метафизических концепций также распространены в дзэн-буддизме. При этом символы не только отображают абстрактные понятия, но и служат средством сосредоточения.

Исследования практики медитации в буддизме Хинаяны позволяют судить о степени проникновения мистических элементов в само учение. В сущности, уже существует мнение, согласно которому «буддизм буквально пропитан йогой». Любому элементу раннебуддийской медитации можно найти аналоги в древнеиндийской традиции йоги. Если исходить из того, что исторически буддизм Хинаяны развивался на основе психических техник, то в способах медитации нетрудно определить характер разных состояний сознания. Но о выходе на уровень трансцендентального сознания не может быть и речи.

Буддизм Хинаяны одухотворил йогу, объединив ее психические упражнения с моральным и религиозным поиском спасения, но расписался в своей метафизической несостоятельности. Знание, необходимое для медитации, носит утилитарный характер и имеет значение лишь как средство поиска пути к спасению, а именно к уходу от бесконечной игры рождений и смертей и избавлению от страдания. Следовательно, мы не можем признать мистическую природу хинаянских медитативных упражнений, ибо истинный мистицизм означает непосредственную взаимосвязь с Абсолютной Реальностью. В буддизме Хинаяны вопрос Абсолюта возникает в связи с доктриной нирваны, которая имеет решающее значение для всей системы, равно как и для возможного наличия в ней мистических элементов.

Bookitut.ru

Медитативная практика Хинаяны

В сутрах палийского канона рассматривается множество этапов мистического опыта и экстатических состояний, которые достигаются в процессе упорных и постоянных тренировок. При всех встречающихся повторах и частичных совпадениях, которые несколько затрудняют исследование этого материала, он был изучен и обобщен. Хайлер предлагает поразительную, логически завершенную общую картину, в центр которой помещает четыре уровня дхьяны и вокруг группирует остальные элементы бытия. Для непредвзятого исследователя буддийской литературы все еще остается масса вопросов и противоречий, которые требуют разрешения. Например, незадолго до своей земной кончины Будда, согласно «Махапариниббана-сутте», объяснил своим ученикам сущность просветления как последовательность из тридцати семи этапов. Эти сведения вряд ли способствуют системному осмыслению мистической доктрины буддизма. Ниже я ограничусь кратким обзором структурных элементов и моделей, которые имеют прямое отношение к нашему исследованию.

Не менее важным компонентом являются дыхательные упражнения, которые также принадлежат наследию индийской йоги. В то время как во многих упражнениях йоги требуется сознательное подавление самого процесса дыхания как основной жизненной функции, «великолепный и радостный» контроль над дыханием, который превозносится в хинаянских сутрах от имени самого Будды, подчеркивает его сознательное поощрение. «Монах осознает каждый вдох и выдох. Когда он делает глубокий вдох или медленный выдох, то осознает это. Когда он делает короткий вдох и быстрый выдох, то также отдает себе в этом отчет». Буддисты не приемлют принудительный характер йогических дыхательных упражнений. Кроме того, на четвертом уровне (этапе) дхьяны дыхание становится едва ощутимым. Четыре уровня дхьяны и четыре царства бесконечности (арупа), которые в палийском каноне нередко ассоциируются с девятым этапом разрушения сознания и чувственного восприятия (ниродха), составляют основу мистических практик в буддизме Хинаяны.

После преодоления пяти препятствий (ниварана) – желаний, ненависти, лени, страха и сомнений – начинается подъем по четырем ступеням дхьяны. На первом этапе, предполагающем внутреннюю умиротворенность и отказ от желаний, хотя внешние объекты и продолжают восприниматься, адепта охватывает блаженное чувство. На втором этапе осуществляется освобождение от образов внешнего мира, и радость пронизывает тело медитирующего. На третьем этапе ощущение радости уступает место невозмутимости, а духовная сосредоточенность достигает своей кульминации. Четвертая, наивысшая ступень дхьяны представляет состояние полной отрешенности (упекха), когда исчезают все мирские радости и печали, а вместе с ними и сам внешний мир. Созерцая бесконечность, монах последовательно проходит царства бесконечности пространства, бесконечности сознания, небытия и мира, лежащего за гранью сознательного и бессознательного. Последующее разрушение «сознания и чувственного восприятия» соответствует экстатическому состоянию, но не конечному освобождению в нирване.

Существует множество медитативных практик, но технике четырех дхьян отдается явное предпочтение. Согласно канону Будда вошел в нирвану на четвертом этапе дхьяны. Эта ступень сосредоточения создает предпосылки для обретения высших духовных сил, которые играют важную роль как в йоге, так и в буддизме Хинаяны. К числу таких магических способностей (иддхи) относятся левитация, телепортация, умение проникать сквозь материальные объекты, оставаться невидимым, прикасаться к луне и солнцу, а также ясновидение и т. п. Состояния дхьяны порождают еще одно чудесное качество – так называемое тройственное знание (тевидджа), которое подразумевает способность вспоминать свои предыдущие воплощения, предвидеть судьбу всех живых существ в бесконечном цикле перерождений, постигать сущность страдания и способов его преодоления. Вполне уместно говорить о том, что наивысшее знание, то есть отправная точка буддийской доктрины, было обретено на высших уровнях мистического постижения. Таким образом, были созданы предпосылки для состояния святого (архат).

В этой связи следует упомянуть о двух направлениях в практике созерцания, которые взяты на вооружение дзэн-буддизмом, хотя остальные техники Хинаяны окончательно утрачены. Объекты созерцания (камматтхана), подробно рассмотренные в «Махасаттипаттхана-сутте», соотносятся скорее с психотехникой, чем с духовным размышлением. И все же они наводят монаха на мысли о преходящем характере земной жизни (аничча), несубстанциональности бытия (анатта) и всеобщности страдания (дуккхам), которые являются залогом успеха буддийской медитации. Религия дзэн не навязывает верующему детальных предписаний, аналогичных тем, которые предлагались адептам буддизма Хинаяны. Тем не менее всякий неофит выполняет упражнения, которые, подобно древним предписаниям, сосредоточивают внимание на мерзостях и неприглядности физического тела, дезавуируют его мнимую красоту и демонстрируют человеческие пороки. Мастера дзэн рассказывают ученикам о смерти и добровольном отказе от мирских удовольствий, так как постижение этих простых истин сокращает путь к просветлению. Атмосфера, царящая в дзэнском монастыре, столь же насыщена осознанием преходящего характера бытия, как это было в местах собраний бхикку.

Так, упражнение «касина», наряду с другими, приводит к состоянию бдительного созерцания. В процессе его выполнения исключительная степень сосредоточенности достигается за счет направления потока сознания на материальный объект. Монах пристально всматривается в круг из глины или земли, в сосуд с водой, в пламя огня или в покачиваемую ветром вершину дерева (так называемая касина четырех элементов – земли, воды, огня и ветра [воздуха]). Внимание также можно фиксировать на цветовом, световом или пространственном пятне. Монах всматривается в объект до тех пор, пока образ не запечатлится в его сознании настолько отчетливо, что в любой момент его можно будет воссоздать, не открывая глаз.

В тантрическом буддизме используется аналогичный способ медитации на мандате, и не исключено, что его прообразом была касина. В дзэн так же, как и в тантризме, используются изображения духовных реальностей, которые воспринимаются посредством чувственного сосредоточения. В китайском дзэн (чань) адепты секты вейян выполняют упражнение «круговых фигур», истоки которого восходят к раннебуддийской технике касина. Символические изображения метафизических концепций также распространены в дзэн-буддизме. При этом символы не только отображают абстрактные понятия, но и служат средством сосредоточения.

Тхиен-медитация утолщает кору мозга

Материал из Buddha World.

Дзадзэн — медитация заинтересовала ученых,входящих в Американскую психологическую ассоциацию на предмет почти полного отсутствия боли у исповедующих дзэн-буддизм.

Исследователи пришли к выводу, что у дзэн-буддистов кора головного мозга в участках, ответственных за восприятие болевых ощущений, становится толще. Именно это и делает их менее восприимчивыми к боли.

Джошуа Грант (Joshua Grant) из университета Монреаля и его коллеги исследовали мозг у группы из 35 человек, 17 из которых регулярно практиковали медитацию дзэн. Они прикладывали к икрам участников эксперимента горячую пластинку, измеряя температуру, которая вызывала среднюю по силе боль. Затем с помощью методов структурной магнитно-резонансной томографии ученые оценивали структуры мозга, отвечающие за восприятие боли.

У всех практикующих медитацию чувствительность к боли была существенно ниже, а толщина коры двусторонней извилины гиппокампа и других участков, связанных с восприятием боли, — больше, чем у представителей контрольной группы, пишет www.rian.ru.

«Упражняясь в дзен-медитации, люди, похоже, утолщают определенные области коры мозга, и, похоже, именно это объясняет их пониженную чувствительность к боли. Мы нашли связь между толщиной коры и чувствительностью к боли, что подтверждает наше предыдущее исследование об управлении болью с помощью дзен-медитации», — заявил Грант.

Медитативные практики могли бы быть полезными и для предотвращения возрастного уменьшения количества серого вещества или потенциально для восстановления вещества мозга при таких нарушениях, как инсульт,считают ученые.

Дзадзэн — медитация требует, с одной стороны, предельной концентрации сознания, с другой — умения не задумываться ни над одной конкретной проблемой. «Просто сидеть» и, не обращая внимание ни на одну вещь в отдельности, воспринимать все окружающее в целом, до малейших деталей, зная об их наличии так же, как знаешь о наличии собственных ушей, не видя их.

«Совершенный человек пользуется своим умом словно зеркалом: он ничего не хватает и ничего не отвергает. Воспринимает, но не удерживает»

Вместо попыток очистить или опустошить ум нужно просто дать ему волю, поскольку ум — это не то, чем можно овладеть. Отпустить ум — это то же, что и отпустить поток мыслей и впечатлений, которые приходят и уходят «в ум». Не надо ни подавлять их, ни удерживать, ни вмешиваться в их ход. Именно в медитации дзадзэн практикуется действие даосского «у-синь» — «не-ума».

Дзэн — течение в буддизме традиции Махаяны, зародившееся в Китае и получившее распространение на Дальнем Востоке (Вьетнам, Китай, Корея, Япония). В более узком смысле дзэн понимается как направление именно японского буддизма, принесённое в Японию из Китая в XII веке.

В настоящее время словом дзэн обозначают собственно учение и практику дзэн; традицию, в которой передаются эти учение и практика — дзэн-буддизм, школа дзэн.

Другое официальное название дзэнской традиции — Сердце Будды (кит. Фо Синь); также можно перевести как Ум Будды.

Принято считать, что свое распространение дзэн получил в Китае в V веке н. э. Принесшим это учение Будды в Китай считается индийский буддийский монах Бодхидхарма (в китайской традиции — Путидамо или просто Дамо, в японской — Дарума), часто называемый преемником 27 индийских Патриархов буддизма, ставший впоследствии первым Патриархом дзэн (чань).

Бодхидхарма обосновался в монастыре Шаолинь, считающимся в наши дни колыбелью китайского чань-буддизма. На протяжении VI—VIII веков дзэн распространялся на территории Кореи, а затем и Японии. Впоследствии на протяжении веков учение передавалось от патриарха к патриарху, приобретая все больше приверженцев. В настоящее время получило распространение на Западе (Западная Европа, Северная Америка).

Считается, что дзэну невозможно научить. Можно лишь подсказать путь достижения личного просветления.

Точнее говоря, нет такой вещи, как просветление, которой можно было бы обладать. Поэтому дзэнские наставники («мастера») чаще говорят не «достичь просветления», а «увидеть собственную природу». (Просветление — это не состояние. Это способ видения.)

Кроме того, путь к видению собственной природы — для каждого свой, поскольку каждый находится в своих собственных условиях, со своим багажом опыта и представлений. Поэтому говорят, что в дзэн нет определённого пути, нет одного определённого входа. Эти слова также должны помочь практикующему не подменять свою осознанность механическим выполнением какой-то практики или идеи.

Считается, что дзэнский наставник должен сам видеть свою природу, потому что тогда он может правильно видеть состояние «ученика» и давать ему подходящие именно для него указания или толчок. На разных этапах практики «ученику» могут давать разные, «противоположные» советы, например: «медитируй, чтобы успокоить ум; больше старайся»;

«не старайся достичь просветления, а просто отпускай всё происходящее»…

По общебуддийским представлениям, есть три коренных яда, из которых возникают все страдания и заблуждения:

— неведение о своей природе (замутнённость ума, тупость, замешательство, беспокойство),

— отвращение (к «неприятному», представление о чём-то как самостоятельном «зле», вообще жёсткие взгляды),

— привязанность (к приятному — неутолимая жажда, цепляние)…

Поэтому пробуждению способствуют:

— освобождение от жёстких взглядов

— освобождение от привязанностей.

Два основных вида регулярной дзэнской практики — это сидячая медитация и простой физический труд. Они нацелены на успокоение и объединение ума. Когда прекращаются само-взбалтывания, «муть оседает», неведение и беспокойство уменьшаются. Прояснившийся ум может легче увидеть свою природу.

На определённом этапе, когда практикующий успокоил ум, хороший наставник — видя «препятствие» в уме практикующего: жёсткие взгляды или привязанность — может помочь от него избавиться. (Таким образом, путь дзэнского практикующего — это и раскрытие «своей» мудрости, и не закрытие от «чужой». Скорее, это убирание ложного барьера между «моей» мудростью и «чужой».)

Многие дзэнские мастера утверждают, что практика может быть «постепенной» или «внезапной», но само пробуждение всегда внезапно — точнее, непостепенно. Это просто отбрасывание лишнего и видение того, что есть. Поскольку это просто отбрасывание, нельзя сказать, что оно как-то достигается. Или что в этом есть «ученики» и «наставники». Наставники могут передавать Дхарму учений — то есть, идеи и методы дзэн. Дхарма Ума, то есть сущность просветления, уже присутствует. Она не нуждается ни в каких достижениях.

Таким образом, практика и учение дзэн нацелены на вышеупомянутые успокоение ума, освобождение от жёстких взглядов и отпускание привязанностей. Это облегчает видение собственной природы, которое само находится вне всякой практики и всяких путей.

Дзэн-буддизм отрицает превосходство интеллекта над чистым опытом, считая последний совместно с интуицией верными помощниками.

Считается, что по сравнению с практическим обучением «от сердца к сердцу» — даже наставления самого Будды играют в дзэн-буддизме второстепенную роль. Для современных учеников — помимо передачи от сердца к сердцу также необходимы слушание, чтение, размышления. Прямые методы указания в дзэн эффективнее чтения книг, но не подразумевают совершенного отказа и от чтения.

Для обучения мастер может использовать любые методы, но наиболее широко распространены практики дзадзэн (сидячая медитация) и коан (притча-загадка, не имеющая логически обоснованного ответа).

В дзэн преобладает мгновенное, внезапное пробуждение, которое иногда возможно вызвать специфическими приемами. Самый знаменитый из них — коан. Это некий парадокс, абсурдный для обыденного рассудка, который, став объектом созерцания, как бы стимулирует пробуждение.

К коанам — близки диалоги (мондо) и самовопрошание (хуатоу):

Некоторые наставники стимулировали пробуждение внезапным криком на ученика или даже ударом палкой по голове. Но основной практикой оставалась сидячая медитация — дзадзэн.

Наряду с традиционной сидячей медитацией во многих направлениях дзэн практиковали медитацию и при ходьбе, и при работе. А все дзэнские монахи обязательно занимались физическим трудом, что было необходимо при интенсивной психической нагрузке в процессе медитации. Хорошо известна и связь чань с традицией боевых искусств (начиная еще с первого чаньского монастыря — Шаолиня).

Таким образом, дзэн стал системой тренировки сознания (с помощью медитаций), духа (с помощью повседневной практики) и тела (благодаря занятиям гунфу и цигуном).

Методика обучения дзэн — сильное эмоциональное воздействие на ученика, а также переживание всевозможных парадоксов. С европейской точки зрения такой подход порой является просто жестоким. Он может быть понят лишь в рамках буддистской доктрины безразличного отношения к жизни и смерти как таковым. Методы воспитания учеников в дзэн-буддизме широко заимствованы практически во всех видах боевых искусств Востока и оказали глубокое влияние на развитие самурайской этики Японии.

Медитация, созерцательность занимает важнейшее место в дзэн-буддизме. Несмотря на различия в подходе к достижению сатори в разных школах дзэн, все они отводят медитации важнейшую роль.

Дзэн не приемлет крайнего аскетизма: человеческие желания не должны подавляться. По сути каждодневные дела, то что вам нравится делать — могут стать медитацией — но с одним условием: целиком присутствовать в том, что ты делаешь. И ни при каких условиях не отвлекаться от этого — будь то работа, кружка пива, занятия любовью или сон до обеда.

Любое увлечение может стать способом постижения своей истинной природы. Это превращает саму жизнь в каждом ее проявлении в произведение искусства. «В каждом человеке изначально живет художник — „художник жизни“ — и этот художник не нуждается ни в каких дополнительных вещах: его руки и ноги являются кистями, а вся вселенная — холстом, на котором он пишет свою жизнь.» Каждый человек — художник своей жизни и у каждого она своя. Ключ — в душе человека.

Bookitut.ru

Медитативная практика Хинаяны.

Долгое время усилия ученых-буддологов были направлены на определение истоков буддийского учения, и, несмотря на то что они добились несомненных результатов, главная цель не была ими достигнута. Критический анализ палийского канона и традиционных санскритских текстов не дает полной картины жизни и учения Будды в период, предшествовавший его канонизации. Принято считать, что суть примитивного буддизма состоит в концепциях «Четырех Благородных Истин» и «Восьмеричного Пути». Не вызывает сомнения и то, что элементы йогической практики были неотъемлемой частью раннебуддийского религиозного служения. Уже на первых этапах становления буддизма «Четыре Благородные Истины» служили объектом медитации. В действительности буддийская практика отличается от йогической тем, что буддисты, оставаясь приверженцами «Срединного Пути», отрицают необходимость сурового аскетизма и мученичества.

В этой связи следует упомянуть о двух направлениях в практике созерцания, которые взяты на вооружение дзэн-буддизмом, хотя остальные техники Хинаяны окончательно утрачены. Объекты созерцания (каммат-тхана), подробно рассмотренные в «Махасаттипаттхана-сутте», соотносятся скорее с психотехникой, чем с духовным размышлением. И все же они наводят монаха на мысли о преходящем характере земной жизни (аничча), несубстанциональности бытия (анатта) и всеобщности страдания (дуккхам), которые являются залогом успеха буддийской медитации. Религия дзэн не навязывает верующему детальных предписаний, аналогичных тем, которые предлагались адептам буддизма Хинаяны. Тем не менее всякий неофит выполняет упражнения, которые, подобно древним предписаниям, сосредоточивают внимание на мерзостях и неприглядности физического тела, дезавуируют его мнимую красоту и демонстрируют человеческие пороки. Мастера дзэн рассказывают ученикам о смерти и добровольном отказе от мирских удовольствий, так как постижение этих простых истин сокращает путь к просветлению. Атмосфера, царящая в дзэнском монастыре, столь же насыщена осознанием преходящего характера бытия, как это было в местах собраний бхикку.

Медитация в чань(дзэн)-буддизме

Читайте также:

МЕДИТАЦИЯ
Медитация
МЕДИТАЦИЯ -ПУТЬ К РЕАЛЬНОСТИ
Медитация 3
Медитация в древнем Китае
Медитация в индуизме
Медитация в мусульманстве
Медитация в период античности и в средневековой Европе
Медитация в тантризме
Медитация для открытия сканера в вашем третьем глазе. 1 страница
Медитация для открытия сканера в вашем третьем глазе. 2 страница

Именно на внезапном озарении в результате интуитивного толчка акцентирует все основное внимание чань-буддизм, объявляя обрядность, храмы и культ святых канонического буддизма пустой тратой времени [28; 47; 111].

В YII в., после смерти пятого патриарха секты чань, она распалась на две ветви — северную и южную. Звание шестого патриарха оспаривали двое — Шэнь-сю и Хуэй-нэн. Первый претендент был сторонником традиционной точки зрения, согласно которой просветление — закономерный результат длительных усилий и напряженных раздумий в процессе медитации. Хуэй-нэн настаивал на интуитивном внезапном толчке. Вскоре северная ветвь, более близкая к канонической форме буддизма, пришла в упадок, а идеи Хуэй-нэна стали основой последующего развития школы чань [28 ]. Впоследствии Хуэй-нэн изложил свои взгляды в знаменитой «Алмазной сутре», которая цитировалась в течение нескольких веков и породила многочисленные комментарии и исследования. Именно Хуэй-нэну принадлежит знаменитый афоризм [56 ]:

«Тело — подставка светлого зеркала. Светлое зеркало изначально чисто. «

Одно из основных положений чань-буддизма состоит в том, что Истина и Будда всегда с нами, они — вокруг нас, и надо только уметь их найти, увидеть, узнать и понять. Истина и Будда всегда вокруг — в пении птиц, в шелесте листвы, в красоте горных хребтов, в умиротворенной тиши озера. Кто не понимает этого, того не спасут ни статуи, ни храмы, ни рай, ни небо, и он не сможет найти настоящего покоя ни сегодня, ни завтра, ни в отдаленном будущем. Эти положения иллюст рируют стихи Кайсэна — настоятеля одного из японских монастырей в XYI в. [56 ]:

«Нет нужды удаляться в уединение гор и вод, чтобы предаться покойному самосозерцанию.

Если дух-разум умиротворен, даже пламя покажется прохладным и освежающим.»

Истина состоит в озарении. Оно возникает внезапно, как внутренний интуитивный толчок, и его нельзя выразить или передать словами. Для того чтобы испытать озарение, надо быть готовым. Но и будучи подготовленным, человек не гарантирован, что он испытает его. Необходимо терпеливо ждать своего часа; после мучительных размышлений в стремлении постичь непостижимое его вдруг осенит Нечто, посетит мгновенное озарение, и он сразу постигнет Истину [28 ]. Таким образом, в чань-буддизме доминировал иррациональный подход, с позиций западного логического мышления. Однако на самом деле речь идет о попытке продвинуть границы мышления человека дальше тех, которые обусловлены одним лишь формально-логическим уровнем, а также — выйти за пределы чувственного эмпирического опыта. Так или иначе, но основной акцент на интуитивном прозрении, на внезапности наступленияозарения и обусловил в итоге то обстоятельство, что система практики в дзэн-буддизме заметно отличается от таковой в классической йоге (см. ниже).

Как в буддизме виджнянавада, так и в чань-буддизме одно из основных положений занимала концепция Майи — иллюзорности внешнего мира и всего, что с ним связано, т. е. в духе солипсизма. Поэтому, анализируя все рациональные положения школы чань, необходимо принимать во внимание и эту важную особенность.

Медитативная практика чань-буддизма содержит множество специальных методик перестройки интеллектуальной, духовной, а также телесной структуры человека: темы для размышления над внешне аналогичными ситуациями, диалоги с наставником, стимулирующие действия, сходные с шокотерапией, и др. Широко практиковались неожиданные воздействия яа учеников — резкие окрики, внезапные удары или толчки. Считалось, что все это стимулирует внезапные озарения. Особенно оправданным такой подход был в тех случаях, когда некоторые ученики во время медитации в зале (зен-до) засыпали: старшие ученики быстро приводили их в себя, кинув тяжелую туфлю или ударом кулака [1; 28; 47; 56 ]. Для стимуляции напряженной работы мозга, развития умственного поиска широко использовалась практика загадок (гунъань, яп.—коан). Она подразумевала медитацию над специальными формулами или двустишиями, например: «Удар двумя руками — хлопок, а что такое хлопок одной ладонью?». Упражняющемуся необходимо было найти внутренний смысл, глубокую идею, сокрытую в таких загадках. Готовясь к посвящению в мастера, приверженец чань должен был уметь быстро раскрывать сложные логические хитросплетения [28 ].

Другая часть подготовки — интуитивные диалоги ученика с Мастером, известные как «вэньта» (яп.»мондо»). Считается, что в таких диалогах с Учителем цзэн огромный массив информации может быть быстро передан ученику за секунду или даже десятые доли секунды. Символическим прообразом такого диалога служит один эпизод из жизни Будды. Когда Будда однажды молча показал ученикам цветок, никто не понял его, и лишь Маха-Кашьяпа ответил улыбкой: он понял, что Будда хотел показать своим жестом передачу учения от «сердца к сердцу». [56; 145 ]. Поэтому в чань-буддизме Мастер и ученик сначала должны как бы настроиться с помощью взаимных сигналов (например, кратких реплик) на определенную волну, а затем, задав тон и код беседы, они начинали диалог. Цель мондо — вызвать в сознании настроенного на волну Мастера ученика резонанс, такие ассоциации, которые вызовут у начинающего просветление или подготовят его к озарению [28 ].

Японский вариант дзэн-буддизма ассимилировал идеи как северной, так и южной ветви ранней школы и в известной мере сохранил культ Будды, в отличие от китайского чань-буддизма [28 ].

Влияние дзэн-буддизма на культуру Китая, Японии и других стран, где он полупил распространение, было огромным: деятели литературы, живописи и даже архитектуры в той или иной степени отразили духовный настрой того времени. Особенно идея внезапного просветления была близка поэтам, стимулируя их творческое вдохновение. Так, например, известно, что настоятель монастыря Шэн-шань в Лояне — Нингун, — наставляя одного из поэтов, преподнес ему в дар восемь иероглифов, которые должны были просветить и наставить поэта:

· гуань — взгляд, созерцание; цзюэ — чувство, восприятие;

· дин — сосредоточение, самадхи (экстаз, озарение);

· хуэй — высшая мудрость;

· мин — понимание, высшее знание;

· тун — проникновение, постоянство;

· шэ — отказ, самоотречение.

Эти иероглифы близки к понятию буддизма о восьмеричном пути и призваны способствовать прогрессу в понимании и практике так называемых шести парамит (достоинств, качеств). Они сводятся к следующим: чистота, нравственность; терпеливость, стойкость; старательность, продвижение; созерцание, сосредоточение; высшая мудрость, знание; милосердие [47 ]. Последовательность этих иероглифов соответствовала ступеням духовного роста в дзэн-буддийской системе; они уже упоминались выше.

В средневековом Китае, начиная, по крайней мере, с Тао Юань-мина (365—427 гг.), возник даже своеобразный культ, институт поэтов-отшельников, придерживавшихся принципов буддизма, включая школу чань в частности. Один из наиболее крупных поэтов Китая танской эпохи — Ван Вэй (701—761 гг.) — находился под сильным влиянием чань-буддизма. Так, в стихотворении «Надпись на стеле чаньскому наставнику Хуэйнэну » мы можем найти такие строки [47; 152]:

«Когда нет бытия, от которого можно отказаться,

Это значит достичь источника бытия.

Когда нет Пустоты,

Где можно что-то разместить,

Это значит познать основу Пустоты.

Уйти от мирских желаний и не суетиться.

И никакая мысль не сможет войти

Высшая буддийская мудрость ни на что не опирается,

Великое тело пребывает во всех десяти направлениях,

Чувства Будды существуют вне трех миров.

Семена пыли мирской неуничтожимы,

Нет облика, нет и Пустоты.

В осуществлении желаний нет завершения,

Как раз находясь в мире и превратишься в мудреца.»

Дата добавления: 2014-12-07 ; Просмотров: 416 ; Нарушение авторских прав? ;

Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет

Здравствуйте! Меня зовут Екатерина Горлова. Работаю семейным психологом более 9 лет. Являюсь специалистом в своей области и делюсь со своими читателями своим опытом.
Материалы для сайта тщательно собирали и перерабатывали для удобства прочтения и точности всей размещенной информации.

Перед применением прочитанного — нужна обязательная консультация с профессионалами.