Потребность в привязанности — потребность в привязанности создана природой и эволюцией. Для млекопитающих потребность привязанности стоит на первом месте, даже потребность в пище ей уступает. Ребёнок, явившись в этот мир, не сможет выжить и успешно развиваться, не имея привязанности к матери, к другим взрослым людям, заботящимся о нём.
Содержание
Физическая привязанность
Находясь в утробе матери ребёнок физически привязан к ней. Его самочувствие и развитие зависят напрямую от здоровья и настроения женщины. Если она физически здорова, живёт в комфортной психологической обстановке, правильно питается, ведёт здоровый образ жизни, то у малыша максимальный шанс прийти в этот мир здоровым и радостным. В такой уютной утробе ему не приходится тратить силы на борьбу за существование, поэтому он весь сосредоточен на развитии. Ведь за девять месяцев комфорта он проходит все стадии эволюционного развития, на которые природа затратила миллионы лет. Задача матери, ждущей ребёнка с любовью, максимально облегчить старания малыша.
Физическая привязанность между мужчиной и женщиной продолжает жизнь человечества на планете. Чем искреннее и свободнее привязанность, тем дольше она живёт, помогая поддерживать привязанность детей к родителям, создавая атмосферу взаимопомощи, поддержки, любви.
Психологическая привязанность
Психологическая привязанность играет огромную роль в жизни людей. Для неё не страшны расстояния. Напротив, когда психологически связанные люди вынуждены находиться далеко друг от друга, их привязанность становится необходимее и крепче.
Подобно гравитации, удерживающей человека на Земле, привязанность удерживает человека в жизни. Пока есть телефонные номера и адреса близких людей в записной книжке и памяти, жизнь продолжается, какие бы фортели она порой не выбрасывала.
Есть ещё одна привязанность, объединяющая всех людей. Её хоть раз в жизни чувствовал каждый. Она очень неуловима и проходит лёгкой тенью, нереальным воспоминанием. Наверное, это напоминает о себе общая колыбель человечества, откуда начинается и где кончается каждая человеческая жизнь.
Привязанность детей к родителям
Без привязанности детей к родителям, особенно к матери, развитие ребёнка тормозится, и ему труднее раскрыть в себе заложенный природой потенциал, стать взрослым. Конечно, ребёнок вырастет и, возможно, даже станет успешным в какой-либо деятельности, но по настоящему взрослым, умеющим брать на себя ответственность за себя и своих близких, так и не станет.
Привязанность к родителям помогает мозгу малыша направить силы на саморазвитие. Родительская опека освобождает ребёнка от затрат на оборону от внешнего мира. Привязанность рождает доверие, дарит пример для подражания, даёт чувство защищенности и комфорта.
Отсутствие привязанности детей к родителям рождает множество проблем. Неуправляемые дети, раздражённые родители и вечный бой. К сожалению, современное общество страдает разобщённостью. И, хотя книжные полки завалены литературой по воспитанию детей, процесс их воспитания становится всё труднее. С развалом культурных ценностей в обществе деградирует институт семьи. Естественная природная привязанность ребёнка к родителям утрачивается или приобретает неестественную окраску.
Уровни привязанности
Природа предусмотрела несколько уровней привязанности, которые осваивает ребёнок в течение шести первых лет жизни:
- Привязанность через чувства — в первый свой год в этом мире ребёнку очень важно физически ощущать тех, кто рядом с ним, заботится о нём. Он чувствует их запах, видит лица.
- Привязанность через похожесть — в течение следующего года ребёнок повторяет за любимыми людьми их интонацию, манеру поведения, приводя в удивление и восторг близких. Глядя на ребёнка, взрослый узнаёт о себе многое, чего сам до этого за собой не замечал.
- Привязанность через принадлежность и верность — к трём годам ребёнок начинает делить мир на «моё» и «не моё», ревниво отстаивая «моё».
- Привязанность через подтверждение собственной важности в глазах близких.
- Привязанность через эмоции — малыш начинает любить.
Зависимость и привязанность
Давайте теперь в свете мудрости различных традиций взглянем на общечеловеческую реальность и ее отношение к зависимости. Здесь мы рассмотрим понятие привязанности как корня страдания. В следующем разделе книги «Исцеление и путь к себе» мы будем исследовать способы, которыми мы можем преобразовывать свои желания. Зависимость и привязанность существуют в одном континууме. С одной стороны, существуют незначительные привязанности и невинные забавы, лишение которых оставляет в нас лишь чувство некоторого дискомфорта. С другой же стороны, существует реальная зависимость. Между этими двумя крайностями — серьезной зависимостью и легкими привязанностями — существует много состояний, содержащих в себе свойства обеих крайностей.
С эмпирической позиции видно, что разница между зависимостью и привязанностью касается только их качества и силы. Привязанности присущи нам всем, но отнюдь не каждого человека можно назвать страдающим той или иной зависимостью. Основной компонент зависимости — это абсолютное бессилие человека и отсутствие контроля. Люди, страдающие настоящей зависимостью, полностью бессильны перед алкоголем, наркотиками, определенными видами деятельности и конкретными людьми. Зависимости по природе свойственно прогрессировать: развиваясь, она усиливается по инерции.
По мере продолжения процесса развития зависимости зависимые люди начинают навязчиво тянуться к объекту своего пристрастия, а также тяготеть к скрытому в этом пристрастии разрушительному и саморазрушительному поведению. Все в большей степени защищая себя обманчивой системой отрицаний, они, невзирая на то, что их могут ожидать печальные последствия, продолжают вовлекаться в деятельность, обусловленную зависимостью. Постепенно зависимые люди становятся все больше и больше связанными объектом своей зависимости, их количественная потребность в нем для достижения одного и того же эффекта возрастает, и если этот объект недоступен, то у них возникает серьезное переживание «ломки».
Привязанность содержит в себе потенциал перехода в зависимость. Мы можем держаться за какую-нибудь точку зрения или роль, играемую нами в обществе, и чувствовать боль по поводу того, что занимаемые нами позиции не приносят плодов. Однако переживание такого качества гораздо слабее, чем полное подчинение себя наркотикам, алкоголю, пище, сексу, власти и другим видам зависимости. Зависимость завоевывает преимущество по отношению ко всему, даже по отношению к самой жизни. Привязанность и страдание, приходящее вместе с ней, являются частью человеческой дилеммы. Но становящееся зависимостью желание, которое испытывают зависимые люди, качественно отличается от желания, которое проявляется как простая привязанность. Привязанности — это часть нашей жизни, но серьезная зависимость обычно несет в себе угрозу.
Если у всех нас есть проблемы с привязанностями, мы способны понять зависимость как крайнее выражение привязанности. Когда мы перестаем контролировать свои привязанности, мы становимся зависимыми. Отец, привязанный к своему сыну, встречается с дилеммой, которую в той или иной степени разделяют все родители: как провести грань между любовью к нашим детям, их воспитанием и тем, чтобы не вмешиваясь, позволять им развиваться как уникальным личностям? Как и когда нам отпустить их в мир, чтобы они жили в нем самостоятельно? Однако если тот же отец становится настолько поглощен своим ребенком, что при этом теряет свою индивидуальность, то его привязанность отклоняется в сторону зависимости. Если отец не может не вмешиваться в дела своего сына, контролирует его, манипулирует им по своему желанию, или когда ему для собственного спокойствия необходимо подхалимство сына, то тогда привязанность отца к сыну перерастает в одержимость.
Зависимость — это преувеличенная привязанность, и зависимые люди просто являются карикатурами на все остальное человечество, борющееся со своими привязанностями. Зависимость и привязанность порождают различную степень страданий. Крайние физические, умственные, душевные и духовные муки, переносимые зависимыми людьми, — это усиленный вариант тех неудобств и боли, которые испытывает человек, привязанный к чему-либо. Страдание, которое мы причиняем себе и другим, равно той силе, с которой мы держимся за привязанность и зависимость. Химическая зависимость и другие виды зависимостей влекут за собой все большие и большие страдания, от которых трудно уйти.
В тибетском буддизме есть чрезвычайно удачный образ — мир голодных духов, или прета. Прекрасные тибетские изображения Колеса Жизни отражают различные раи и ады сознания, которые мы в своих переживаниях посещаем при жизни или после смерти. Один из таких адов населяют голодные духи — существа, у которых огромные животы, величиной с гору, ненасытный аппетит, а рты размером с игольное ушко и чрезвычайно тонкие шеи. Они никогда не бывают удовлетворены. Целую вечность они не могут приблизиться к столам, где проходят пиршества, фруктовые деревья при их приближении покрываются шипами, и весь мир вокруг них становится опустошенным.
Эти ненасытные создания удивительно удачно отражают нашу борьбу с привязанностями и зависимостями. Борясь за осуществление своих желаний, мы зачастую бываем такими же ненасытными. Мы хотим чего-то или кого-то, и, когда получаем это, оно утрачивает для нас свою привлекательность точно так же, как возбуждение, испытываемое при новом любовном приключении, в конце концов со временем исчезает. В нас поддерживает это возбуждение сама энергия погони за своей целью, но, когда мы наконец становимся обладателями предмета нашего поиска, этот предмет больше нас не радует. Однако отказаться от него нам тоже трудно, и поэтому мы удерживаем его и в то же время ищем, что бы нас могло удовлетворить больше. Этот процесс, относится ли он к сексу, еде, власти, деньгам, алкоголю, наркотикам, людям или к несметному числу других возможностей в нашей жизни, повторяется снова и снова. Если это повторение процесса, продолжаясь, выходит за определенные рамки, то первоначальная привязанность приобретает качество одержимости, которое присуще зависимости. В случае наркоманов и алкоголиков можно сказать: «Однажды огурец оказался в рассоле», то есть однажды мы перешли грань и попали в зависимость, откуда назад, хотя бы к той же привязанности, пути уже нет.
Одна моя подруга размышляла:
Мы с мужем долгое время жили в деревне, в большом доме, вокруг которого было много пространства для садов и лужаек. В конце концов мы решили, что этот дом для нас слишком велик и что мы тратим чересчур много времени на хозяйственные дела. Поэтому мы переехали в небольшой кооперативный дом рядом с городом, и я впервые почувствовала наслаждение. Это жилище было совершенным для нас обоих. У нас была возможность любоваться деревьями, не заботясь о них, и у нас появилось время заниматься другими делами. Но спустя несколько месяцев я поймала себя на мысли, что все больше и больше думаю о доме в деревне. У меня начало возникать желание ходить по траве и работать в саду. Странно то, что я знаю, что если я снова перееду, то все равно не буду счастлива. Все это сводится к той проблеме, что, где бы я ни находилась, мне всегда трудно расслабиться.
Такое блуждание ума и чувство неудовлетворенности — наш обычный отклик на привязанности. Кто не испытывал чувства, что по другую сторону забора трава зеленее? Другая работа была бы лучше той, которая у нас уже есть. Возможно, желаемое удовлетворение принесет нам новая машина. Или кто в период семейных ссор не лелеял мысль о том, что где-то находится человек, готовый нас понять и способный относиться к нам лучше? Неважно, чего мы достигаем или что накапливаем, — первоначальный восторг уходит, и мы однажды снова оказываемся неудовлетворенными. Мы не можем радоваться тому, что имеем, и поэтому устремляем свой взор на что-то еще.
Признание привязанности как проблемы нашей жизни не приходит исключительно с Востока. В своем произведении «Человек и сверхчеловек» Джордж Бернард Шоу писал: «В жизни есть две трагедии. Одна — потерять то, чего жаждет сердце. Другая же — обрести это». Сэмюэл Джонсон сказал по этому поводу: «Жизнь — это продвижение от желания к желанию, а не от наслаждения к наслаждению». Бенджамин Франклин утверждал: «Если вы желаете многого, то этого многого вам покажется мало». Все эти размышления указывают на человеческую дилемму привязанности и нашей ненасытной природы. Зачастую нами настолько овладевают желания, что мы теряем способность быть счастливыми здесь и сейчас.
Любовная зависимость
Любовная зависимость – это сильная страсть, зависимость от человека. Любовная зависимость не является видом любви. Она является одним из видов созависимости, таким же как зависимость от наркотиков, алкоголя, виртуальных гаданий или игровых автоматов.
Несмотря на это, многие люди принимают зависимость за любовь. И они искренне считают, что боль – это свойство любви, хотя на самом деле это свойство зависимости. Собственно, это одна из главных трудностей в лечении любовной зависимости: пока свою душевную боль человек воспринимает как проявление своей любви, он от нее избавляется не хочет. Потому что настоящая любовь стоит страданий!
Существуют несколько форм любовной зависимости.
- Потеря собственной индивидуальности и стремление сохранить привязанность через замещение своей психологической территории территорией партнера. Зачастую созависимый отказывается от друзей, своих интересов, целей и начинает жить жизнью значимого Другого. «Без тебя меня нет». Партнер ставится в позицию Родителя, созависимый — в роль Ребенка на ранней стадии жизни, когда он полностью зависит от матери. «Я — часть тебя». Здесь могут реализовываться мазохистические тенденции.
- Захват индивидуальности партнера и его личных границ, его психологической территории. Созависимый сам становится в позицию Родителя и из этого рождается поведение, характеризующееся сверх-контролем. Примером такой зависимости может быть навязчивая ревность. За партнером не признается право на самоопределение и личные выборы. Созависимый стремится сохранить привязанность через стремление реализовать «идеальную заботу», стать незаменимым.
- Агрессивное разрушение психологической территории партнера. «Ты — всего лишь часть меня». Здесь могут реализовываться садистические тенденции. Через разрушение и тотальное подавление индивидуальности партнера созависимый стремится наполнить пустоту своего Эго, распространить свои границы за пределы себя самого.
Созависимые люди имеют трудности с тем, чтобы признать наличие зависимости и зачастую предпочитают удерживать свои представления о том, что такое любовь. А она у них равна страданию.
Мы цепляемся за эти прежние чувства, даже если они приносят нам страдания, так же, как алкогольно– и наркозависимые люди цепляются за наркотик, понимая, что губят себя. даже если на уровне логики мы и осознали, что не стоит пытаться вернуть партнера, что эти отношения счастья не приносят, этого недостаточно. Потому, что на уровне эмоций мы все еще хотим вернуться в прежние отношения, несмотря на то, что поведение партнера явно не говорит об уважении и любви к нам. Таким образом, происходит раздвоение человека: «умом все понимаю, а сделать с собой ничего не могу».
Почему же «не могу»? Потому, что не умею контролировать свои чувства, не умею держать себя в руках. Не раз мы слышали: «Верь сердцу, оно не обманет». А на самом деле чувства обманчивы (об этом читайте в статье Пьяный командир, или Куда нас заводят чувства). Кстати, психологическая зависимость тяжелее протекает у женщин, в частности, потому, что женщины более, чем мужчины, подвержены влиянию чувств, более склонны отдаваться им полностью.
Кроме того, прежние чувства к партнеру, нас покинувшему, значительно подкрепляются разного рода страхами. Точнее будет сказать, что страхи и захлестывающие нас чувства взаимно усиливают друг друга, это замкнутый круг. Страх будущего, страх перемен, боязнь одиночества, боязнь неизвестности и неопределенности…
Страхи, в том числе страх реальности – это разновидность навязчивых мыслей. Они мешают нам жить и быть счастливыми. Поэтому нам важно отделить себя от этих мыслей, осознать, что эти страхи, эти рассуждения – не мои. Они пришли извне, и нам вовсе не нужно принимать их. С ними, напротив, нужно бороться. Об этом читайте в статье Психологические и духовные методы преодоления навязчивых мыслей.
Учиться постоянно контролировать чувства разумом. Не позволять эмоциям вернуть себя к прежнему нездоровому и крайне необъективному отношению к ситуации, и при «атаке» эмоций рассудком возвращать себя к уже сформированному (см. пункты 1 и 2) трезвому взгляду на положение вещей. Для этого необходимо бороться с навязчивыми мыслями, и нередко придется буквально насильно переключать свое внимание на нечто более приятное и «правильное» (это индивидуально).
Очень хорошее средство контроля эмоций рассудком – это «разговор» разумного человека с чувственным (имеются в виду два человека, живущие в каждом из нас). Разумный задает вопросы чувственному, тот пытается ответить. Неожиданностью для нас самих может стать то, что ответить, скорее всего, будет нечего – таким образом, эмоциональный человек сам будет вынужден признать свое поражение, то есть разум одержит верх над эмоциями, а этого мы и добиваемся.
Пример: Почему я думаю, что ушедший супруг ко мне вернется? Есть ли для этого какие-либо логические обоснования? Ответ: НЕТ. Тогда зачем же я на это рассчитываю и думаю об этом 90% времени? Можно также вести подобный дневник, записывать в него свои мысли, навеянные эмоциями, и рассматривать их логическим взглядом.
Психолог Михаил Камелев
Зависимость вспыхивает сразу и очень ярко. Зависимый не доверяет любимому. Он боится, что его бросят. Все на нервах, на страданиях. При этом зависимый зло про себя подмечает недостатки любимого человека. И вообще немного злится на него. Но стремится к нему всеми силами. Чтобы отдать тому все. Готов принести себя в жертву, лишь бы тот оценил и одарил взглядом. Любовная зависимость, кстати, тоже иногда бывает взаимной: когда оба зависимы друг от друга. И однажды они начинают ненавидеть друг друга за эту несвободу.
Личностные особенности
Существует психологическая «группа риска» людей, потенциально подверженных любовной зависимости. Эти люди не способны или не хотят принимать решения, пока не посоветуются с окружающими. Им тяжело быть в одиночестве. В отношениях они часто боятся, что их бросят. Чрезмерно чувствительны к критике, готовы подчиняться другим людям и соглашаться с ними из желания понравиться. Потому что очень боятся отвержения. Они недостаточно уверены в себе, склонны приуменьшать свои достоинства и зацикливаться на своих недостатках. Скорее всего, имеют еще какую-то зависимость: алкогольную, наркотическую, пищевую, игромании, от табака.
Как формируется психологическая привязанность
Психологическая привязанность живет чередой ярких и не обязательно только позитивных событий.
Взрослые люди умеют управлять своими привязанностями.
Привязанность — это связь, которая притягивает и удерживает человека рядом с кем-то или чем-то, когда его с этим не связывает ни чувство любви, ни интерес либо выгода.
К кому или к чему только не привязываются люди! К своей любимой ложке и щенку, к работе и месту жительства, к старой кофте и друг к другу. Некоторые из этих привязанностей понятны и оправданны, другие больше похожи на чудачества, часть — большая жизненная неприятность. Большинство современных людей привязаны к комфорту, к телевизору, интернету, мобильнику — ко всему этому тянет, даже когда человек понимает, что без этого обойтись можно и даже лучше бы обойтись. Люди привыкают к своему любимому креслу, к джинсам, к теннисной ракетке — это тоже варианты бытовых привязанностей. Тем более каждому знакома привязанность между людьми — дружеская привязанность, привязанность между детьми и родителями, любовная и супружеская привязанность.
Такие межличностные привязанности могут иметь разную природу: когда-то житейской, а иногда психологической привязанностью. Житейская привязанность — это привязанность к привычным удобствам и обстоятельствам жизни, иногда неготовность напрягать себя неуютом и неприятностями в случае разъезда. «Почему вы не разъедетесь, вам же трудно друг с другом? — А куда я уеду одна с ребенком? Мне уезжать некуда, квартиры нет, денег снимать квартиру — тоже нет». Более интересна психологическая привязанность — связь между людьми, проявляющаяся то в желании постоянной близости и ощущении защищенности рядом с каким-то человеком, то в боли от потери близости или страхе такой потери.
Самый известный вид психологической привязанности — это привязанность ребенка к матери, как, впрочем, и обратный вариант — привязанность матери к ребенку. По мере взросления ребенка следует различать привязанность ребенка к матери и любовь ребенка к матери. Чем более дети становятся взрослыми людьми, тем больше в отношениях должно быть любви и меньше привязанности.
Психологическая привязанность может быть как здоровой, так и больной. Здоровая (условная) привязанность — это близкая эмоциональная связь тогда, когда она нужна, и возможность легкого прекращения привязанности, когда она неактуальна. Если привязанность перестает быть мягкой, когда отсутствие предмета привязанности вызывает уже боль — говорят уже о больной привязанности. Невротическая, больная привязанность — жесткая психологическая связь, когда даже представление о существовании без объекта привязанности вызывает страх и боль, ломку на уровне души. Тем более тяжелы переживания в случае, когда человек лишается объекта своей больной привязанности.
В случаях, когда привязанность превращается в нечто, что лишает человека всякой свободы, говорится уже о зависимости, как например, зависимость от алкоголя или наркотиков.
Еще раз пройдемся по понятиям: привык к яблокам на завтрак и ем, их не замечая — это простая привычка. Привык и хочется яблоки на завтрак — это уже привязанность как разновидность привычки. Мне нельзя яблоки, сам себя ругаю, но жру яблоки на завтрак — это зависимость. Привязанность похожа на клей — если клей по типу липучки, это легкая привязанность. Если клей схватил намертво и отдирать приходится с кровью — это зависимость.
Действительно, психологическая привязанность формируется в первую очередь как привычка, просто как результат длящегося контакта, то есть повторения значимых переживаний. Если люди ранее не знакомые люди начинают жить рядом друг с другом и между ними завязываются отношения, со временем эти отношения практически неизбежно перерастают в привязанность.
Женщины, вступая в близкие отношения с привлекательным мужчиной, обычно изначально тяготеют к отношениям с привязанностями, к семье МЫ, в то время как со стороны мужчины чаще проявляется опаска и желание более дистанцированных, более свободных отношений Я плюс Я. Мудрые женщины, знающие природу возникновения привязанности, «покорно» соглашаются на отношения Я плюс Я, а иногда и лукаво сами предлагают их особо осторожным мужчинам, знают главное: с течением времени все отношения Я плюс Я естественным образом переплавляются в семью МЫ.
Если люди безразличны друг к другу, то привязанность между ними не образуется и при длительном времени контакта. Неприязненно относящиеся люди парадоксальным образом тоже привязываются друг к другу (смотри Стокгольмский синдром), быстрее всего психологическая привязанность возникает в отношениях, где фон взаимно положительного отношения чередуется с яркими моментами негативных вспышек. Чем дольше длятся отношения и чем ярче сопровождающие их переживания, тем быстрее возникает привязанность и тем крепче она становится.
Маленькие добавки дискомфорта от потери близости усиливают привязанность, однако в больших дозах привязанность либо уничтожают, либо переводят ее в формат больной привязанности.
Как привычка, психологическая привязанность формируется постепенно, однако нередки случаи, когда привязанность возникает практически мгновенно, по механизму якорения. В животном мире это феномен импринтинга, в человеческой жизни — это запечатление и влюбленность с первого взгляда. Важно понимать, что у людей подобное якорение срабатывает только в случае особого состояния человека, а именно гормональной поддержки, внутреннего психологического настроя («ее душа его искала») и специфической философии жизни, где любовная привязанность является одной из главных жизненных ценностей. Чем в большей степени человек живет на уровне человека-организма, тем чаще и легче он (она) привязывается. Человек-личность с развитым разумом и волей допускает в своей жизни только те привязанности, которые полезны, и прекращает привязанности не нужные.
Переживается привязанность разнообразно — как чувство близости, как любовь, как ощущение груза, как лишение свободы, как страх. Нередко привязанность принимает форму любви: заботимся, чтобы не потерять и слушаемся, чтобы на нас не сердились и от нас не отдалялись. Действительно, сильная психологическая привязанность очень похожа на любовь, и в жизни любовь и привязанность легко путаются, тем более что к одному и тому же человеку у нас может быть одновременно и любовь, и привязанность. Кроме того, мы зависимы от того, к кому привязаны, и поэтому, боясь его потерять, вынуждены о нем заботиться. И тогда привязанность действительно оказывается очень похожей на любовь, оказываясь любовью в добровольно-принудительном варианте.
Любовная привязанность — особый вид психологической привязанности, обычно с чертами больной привязанности, а то и зависимости от объекта любви. Главная черта любовной привязанности — это не радость и не забота, связанные с объектом любви, а любовные страдания, которыми человек когда мучается, а когда со сладострастием упивается.
Умные люди сами с удовольствием привязываются к тому, что их будет по жизни поддерживать, а также к тем людям, общение с которыми радостно или полезно. При этом, привязываясь, они предпочитают не жесткую, а условную привязанность, устроенную как карабин у альпинистов: когда нужно, мы надежно привязаны. Если привал и лучше быть свободным, карабин отщелкивается и мы — свободны.
Привязанности хороши, пока вы нужны друг другу и ваши привязанности — не больные, мягкие, скорее игровые. Если же в отношениях у вашего партнера проявляется жесткая, больная привязанность к вам, то это ситуация опасная. Как предупредить такие отношения и как себя вести, когда к вам привязываются не самые адекватные люди, смотри Профилактика больных привязанностей.
Привязанность, зависимость, созависимость.
Предисловие будет стандартным.
Термины «зависимость» и «созависимость» вошли в моду. Если поискать, что пишется по этому поводу, то получится, что пишется примерно одно и то же: зависимые отношения — это фу, бяка, созависимые отношения — тоже фу, бяка, а вот любофф, любофф — это хорошо. В зависимых отношениях вам плохо, в созависимых так же плохо, а вот когда любофф, это совсем другое дело.
Описания соответствующие: перечисляются симптомы, как именно плохо. Определений нет. Почему именно плохо, тоже непонятно. Разницы между зависимыми и созависимыми отношениями не делается, а если делается, то произвольная.
Сначала о том, что такое привязанность. Привязанность — это привычка удовлетворять какую-то потребность каким-то определенным образом. Скажем, привычка удовлетворять потребность в быстрых углеводах при помощи конфет. Или привычка удовлетворять потребность в одобрении при помощи собаки. Или привычка нагружать недоуставшие эмоции вечерним фильмом. Даже привычное кресло может удовлетворять потребность не только в комфорте, но и в ощущении стабильности.
Потребность в привязанности — естественная потребность постоянного доступа к ообъекту, удовлетворяющему потребности, и забота о его функционировании.
У каждого человека масса привязанностей: к привычной еде, привычной обстановке, привычным людям, пейзажам, предметам, действиям, и так далее. Это нормально, это естественно, и никто не протестует. Привязанность двух людей друг к другу — это вообще прекрасно.
А вот если привязанность становится нездоровой, патологической, обслуживающей саму себя, не ведущей к достижению целей, несущей дискомфорт, это принято называть зависимостью. Если объект перестает удовлетворять потребности, или это обходится чрезмерно дорого, то привязанность становится зависимостью.
Самые известные зависимости — физиологические. Скажем, известно, что делается в организме после чашки кофе. Тело получает дозу кофеина, от которой (желающие могут сами поискать и узнать, каким именно образом) человек испытывает чувство подъема, бодрости, взлета инициативы (в отличие от дешевого кофе, в котором ценный кофеин заменен микродозами стрихнина, дающего напряженное, нервическое возбуждение); в общем, ему хорошо. Желание выпивать время от времени чашку кофе и испытывать от этого приятные ощущения — привязанность. А неодолимая потребность ежеутрене потреблять ведерко кофе, без которого не проснуться и вообще хреново-хреново, и без кофе для него бодрое состояние вообще недостижимо — зависимость.
Алкоголь действует несколько сложнее, я или уже написал об этом, или придется написать, но ситуация примерно та же. Игровая зависимость — когда человек не только удовлетворяет свою потребность в чувстве достижения успеха, но и не может (или отказывается) делать это иными способами, кроме игры.
Здесь важно не только то, что целевое чувство эмоционального комфорта по мере превращения привязанности в зависимость подменяется стремлением убежать от дискомфорта, но и прискорбной дегенерацией самой цели, когда достижение ее перестает комплектоваться прогрессом, улучшением. То есть, в случае зависимости от чего-то не столько с этим чем-то хорошо, сколько без него плохо, а приспособленность и адаптивность не повышаются, а понижаются.
Последний пример в этой пачке: мобильник, особенно смартфон — удобное средство связи и еще кое-чего. Можно и музыку послушать, и в игру поиграть, и книжку почитать, и в сеть заглянуть. Можно мобильником пользоваться и радоваться этому, а можно постоянно в нем торчать и жутко переживать, если он сел или, упаси Гор, забыт дома.
Можно сказать, что вот, от доступа к пище человек тоже зависит, и что? А то, что если человека отлучить от пищи, то через какое-то время он помрет, а если отлучить от мобильника, то может быть даже лучше станет.
Итого: зависимость — это такая привязанность, которая престала быть полезной, а то и приятной, в результате деградации целей, или в результате накопления негативных побочек.
Отсюда легко перейти к зависимым отношениям.
Отношения удовлетворяют разные потребности: в компании, в одобрении, в лидере, в уважении, в сексе, в уюте, да мало ли. Если у вас есть привязанность к каким-то конкретным людям, и вы получаете от этого пользу и удовольствие, то это естественно и нормально. А если привязанность приносит вам неприятности и/или вместо удовлетворения потребности дает его иллюзию, а то и ее не дает, но вас все равно тянет на привычное, и/или лишает вас возможности удовлетворить потребность другим образом — то это зависимость.
И в этом случае возникает ситуация, в которой вы одновременно получаете позитивный стимул (вот у вас муж, с которым вы прожили много хороших лет и сроднились с ним) и негативное подкрепление (он теперь сволочь и алкоголик), а такой конфликт практически неминуемо приводит к неврозу. Могут быть и другие неприятные последствия, вплоть до деформации личности.
Поэтому психологи — против зависимостей.
Если мудро отойти от разбора зависимостей вообще, и обратиться исключительно к партнерским отношениям, что я и собирался сделать с самого начала, то зависимые отношения обычно характеризуются одной из нескольких форм:
Субъект уверен, что его потребность может быть удовлетворена только с этим объектом. Например, получив впервые в своей жизни ласку и заботу, субъект вырабатывает иллюзию уникальности и панически боится лишиться объекта, будучи внутренне уверенным, что одновременно лишится заботы и ласки.
Субъект нормально удовлетворяет какие-то потребности при помощи объекта, но одновременно получает и массу негатива. Например, получает от мужа деньги и секс, но одновременно — скандалы и унижения. Или, скажем, удовлетворение потребности требует некомфортных усилий.
Субъект ошибочно воспринимает ситуацию как удовлетворяющую его потребности. «Бьет — значит любит». «Ревнует — значит любит».
Если вы возьмете «умную» статью о зависимых отношениях, в которой, по обычаю, перечисляются «признаки» таких отношений, то вы увидите, что все эти бессистемно собранные частные случаи легко относятся к какой-нибудь из перечисленных мной форм.
Теперь о созависимости.
Изначально так называется определенное состояние людей, близких к зависимому человеку. Можно сказать, болезненная привязанность к зависимости. Скажем, член семьи — алкоголик. И вся жизнь семьи построена вокруг этого алкоголизма. На графике запоев строятся семейные планы, на закупках бухла планируется бюджет, пьяный обслуживается в первую очередь, неважно, позитивом (тазик принести) или негативом (побить сковородкой), вечерний поиск запившего под заборами превращается в семейное хобби.
В отношениях созависимость обычно сводится к потребности в зависимости другого. Это интересно тем, что объект зависимости находится внутри отношений, а не как в случае, например, с бутылкой, поэтому она имеет обыкновение усиливаться, наматываться на самое себя кругами в порядке положительной обратной связи. Созависимость тоже может иметь разный знак. Скажем, эгоисту и психопату может быть удобно, когда его партнер от него зависим, это позволяет ему не заботиться о партнере, а лишь поддерживать зависимость. Это, с точки зрения эгоиста и психопата, позитив. Негатив — это когда зависимый партнер надоел хуже горькой редьки, но ведь и не прогонишь, когда он смотрит на тебя глазами шрековского котика и точит слезу! И уже, чертыхаясь, сам тащишь этого паразита к себе, чтобы обогреть и утешить. То есть подкрепить зависимость. Или создать ее, если таков у человека стереотип отношений.
Между прочим, типичный пример зависимо-созависимых отношений — отношения ребенка и матери. Эти два человека достались друг другу не по выбору. Это только в эзотерических сказках дитя еще до рождения выбирает себе родителей. Ребенок получает родителей со случайным характером, случайного положения, в случайной ситуации, и вынужден приспосабливаться, потому что иначе он просто не выживет. Мама накормит и обогреет, поэтому за маму надо цепляться, это инстинкт. А наорет и побьет — ну так все равно без нее не выжить. Вот и «любит» дитя злую и пьющую маму. Ну, по крайней мере до возраста относительной самостоятельности. Ребенок тоже, с одной стороны безусловно удовлетворяет материнский инстинкт, а с другой — капризный, хитрый и упрямый, и сладу с ним нет.
Нет, я, разумеется, не о каждом случае, а лишь о таком, о котором можно сказать, что это зависимо-созависимые отношения.
Чаще всего психологами рассматриваются партнерские отношения, содержащие зависимость и созависимость, то есть случай, когда два человека вцепились друг в друга болезненным образом. Если чрезмерного негатива в их отношениях нет ни с какой стороны, то о зависимости и созависимости речь не идет — просто партнерские отношения, хоть бы даже и любовь.
Обратите внимание, что у каждого из партнеров может быть зависимость, и у каждого — созависимость.
Нет, все-таки обратите на это пристальное внимание. Каждый партнер при этом может находиться в одном из четырех состояний: Ни того ни другого, то или другое (два раза), и то и другое. Или, в условных обозначениях, 00, 0З, С0, СЗ. Что дает нам 16 вариантов отношений, из которых 15 — болезненные (сейчас модно говорить «токсичные», я об этом, наверное, тоже когда-нибудь напишу).
Руки чешутся разобрать их все, но лень. Буде у кого-нибудь достанет времени, сил и желания это сделать — включу текст в статью и доброго человека — в соавторы. Если же вы хотите разобраться в собственной ситуации — смело обращайтесь.
А вот терапия зависимости, а заодно и созависимости, так как ее тоже можно с определенной точки зрения рассматривать как зависимость, сводится к простым и понятным стратегиям, основанным на определениях.
Во-первых, очевидно, это прекращение отношений. Что, впрочем, не страхует от вступления в следующие такие же. Во-вторых, развитие критического и трезвого взгляда на уникальность и неповторимость отношений и партнера. Это не обязательно ведет к разрыву, бывает достаточно прочистить мозги и протрезветь. В-третьих, разбор выгод и ущерба от отношений, реальных и кажущихся.
В-четвертых, выяснение структуры собственных потребностей и способов их удовлетворения.
Такая аналитика всего лишь простраивает картину мира, но этого бывает достаточно, чтобы человек прозрел и задал себе вопрос: «А куда же я иду и как я здесь очутился?», из которого с очевидностью следует другой: «А куда я хочу прийти и как мне туда попасть?», после чего начинается так любимый хорошими психологами конструктив, который может включать в себя не только формирование стратегий построения отношений, но и работу над собой в области развития личности, что предусматривает возможность выбора более осознанного и добросовестного партнера.
Сложность состоит в том, что все эти выяснения происходят в эмоциональном пространстве, навыков ориентации и оперирования в котором у обычного человека нет. Поэтому здесь будут эффективны психодрама, экзистенциальная терапия и нелюбимый мной гештальт, то есть подходы, позволяющие человеку осознать свой эмоциональный орнамент и получить возможность оперировать осознанным.
Остается только добавить, что зачастую привязанность превращает в зависимость страх потери, который терапируется отдельно, что отчасти разобрано мной в статье «Искусство терять».
Потребность в общении
Людям общаться хочется. Можно назвать это желанием потрепаться, можно назвать — потребность в общении. Как формируется потребность в общении, от чего зависит и как к этому относиться? Вместо предисловия — фрагмент из статьи М.И. Лисиной:
Изучение потребностей — одна из труднейших проблем психологии, потому что увидеть их непосредственно нельзя и судить об их наличии у человека, об уровне их развития и особенностях содержания приходится на основании косвенных данных. Большинство психологов утверждают, что у человека существует особая потребность в общении. Но природу этой потребности они либо не определяют, либо формулируют тавтологически, как «стремление к общению», «желание быть вместе». При этом остается невыясненным, почему люди стремятся друг к другу и зачем им нужно быть вместе.
Не решен и вопрос о происхождении потребности в общении. Лишь немногие считают ее целиком врожденной. Гораздо чаще выдвигается иная точка зрения, состоящая в утверждении того, что потребность в общении складывается прижизненно, в ходе реальной практики общения человека с окружающими людьми.
По сути дела остается открытым и вопрос о специфике потребности в общении — о ее качественном своеобразии и несводимости к любым другим потребностям. На словах ее часто признают, но на практике коммуникативную потребность нередко сводят к другим потребностям—во впечатлениях, в безопасности, в комфорте от соприкосновения с мягким теплым телом или в совокупности всех благ↑.
Потребность в общении у младенцев, детей и подростков
Потребность в общении у детей, по всей видимости, не врожденная — она формируется на фоне активности взрослых и в благополучном варианте обычно начинает активно проявляться к 2 месяцам.
Подростки убеждены не только в том, что у них есть потребность в общении, но также и в том, что в связи с этим они имеют право общаться столько, сколько им захочется. Нередко протестуют против попыток взрослых как-то ограничить их общение, отрегулировать его, а также настаивают на том, что поскольку у них потребность в общении, они могут удовлетворять ее за счет взрослых, никак себя не ограничивая.
Короче, оплачивайте детям их переговоры по мобильникам независимо от суммы счетов.
Чем это кончается? — Тем, что вроде бы невинная потребность в общении превращается в жесткую зависимость от общения: такую же, как зависимость алкоголика от водки или наркомана от очередной дозы. В это трудно поверить, но во время эксперимента, где детей лишили привычного общения через интернет, отобрали мобильники и оставили без телевизора (всего на восемь часов!), 65 участников из 68 испытали сильнейший стресс. Практически каждый испытал чувство страха и беспокойства. У 27 наблюдались прямые вегетативные симптомы — тошнота, потливость, головокружение, приливы жара, боль в животе, ощущение «шевеления» волос на голове и т.п. Пятеро испытали острые «панические атаки». У троих возникли суицидальные мысли. Может быть, стоит что-то подправить в консерватории?
Потребность в общении у взрослых людей
Многие взрослые, когда общаются меньше, чем им хочется, погружаются в негатив.
Когда люди живут и общаются, у них возникает много желаний. Когда они привыкают к мысли, что им все все это еще и «положено», они начинают называть потребностями в общении. И эти потребностей с каждым годом становится все больше. И если вы не будете людям эти потребности удовлетворять, они будут вам страдать и рассказыать, что вы ущемляете им их потребности, то есть законные интересы.
На сегодняшний день проявлениями потребности в общении считаются следующие желания (потребности):
- Потребность в положительной оценке, одобрении
- Потребность в психологической защищенности
- Потребность во внимании
- Потребность в равенстве
- Потребность человека участвовать в решении всех касающихся его вопросов
- Потребность в информации
- Потребность в признании компетентности
- Потребность в благодарности
- Потребность в смехе (потребность в эмоциях от нейтрального юмора)
- Потребность в завершении общения
Здравствуйте! Меня зовут Екатерина Горлова. Работаю семейным психологом более 9 лет. Являюсь специалистом в своей области и делюсь со своими читателями своим опытом.
Материалы для сайта тщательно собирали и перерабатывали для удобства прочтения и точности всей размещенной информации.
Перед применением прочитанного — нужна обязательная консультация с профессионалами.
